Записки дайвеpского "чайника"

Черный ворон, что ж ты вьешься
Над моею головой?

Если вы думаете, что первым дайвером был Жак-Ив Кусто, то немилосердно заблуждаетесь. В действительности же первым дайвером был наш с вами известный соотечественник - писатель Максим, понимаешь, Горький. Пьеса "На дне" посвящена, как вы теперь догадываетесь, истинным любителям морских глубин. Аквалангисты перечитывают его перед каждым погружением и задают друг другу вопросы по содержанию. Не можешь ответить - не пустят нырять. Таковы суровые правила дайверов.

Еще одно не менее важное условие для каждого желающего пополнить ряды аквалангистов - умение пить настоящий пиратский ром. Женщинам разрешается слегка разбавить напиток пиратов колой.

Успешно справившись с обоими условиями еще в самолете, я с чувством выполненного долга ступила на турецкую землю. И тут у меня из рук выскользнула сумка, видимо, в отличие от хозяйки, не выдержав крепости рома. Из сумки посыпались всякие необходимые для каждой уважающей себя дайверши принадлежности: губная помада, французские духи, пудра, различные крема, щипчики для бровей. И зеркало. Оно-то и разбилось тут же. "Кранты", - подумала я и смело шагнула на палубу яхты "Роксолана".

Первое погружение (без акваланга)

Температура вокруг меня - 35 градусов по Цельсию. Внутри - 55. Жарковато. Захотелось искупаться, вышла на палубу. Сама ли сиганула с бортика, либо кто пинка дал - не помню. Вода в порту оказалась с запахом и привкусом солярки, хотя профессиональным экстремалам так не показалось. Местные рыбы почему-то испуганно шарахнулись. Пучеглазый краб уполз под камень. Никто не хотел со мной разговаривать. Кроме матросов, которые с палубы что-то истошно кричали на турецком и судорожно опускали трап.

Первое погружение (с аквалангом)

Поутру, когда пары рома окончательно выветрились из организмов будущих дайверов, экстремальный директор московского "Экстрим-клуба" Олег раздал листочки. Обычные такие беленькие листочки с черненькими буковками. "Декларация об ответственности" называется. "Подписывайте", - скомандовал экстремальный директор. Умные люди подписали, не читая. Меня же черт дернул поинтересоваться содержанием. Лучше бы я этого не делала! Мало того, что пришлось вспомнить свой цвет глаз, рост и вес, так еще и сообщить номер телефона, по которому друзья-дайверы позвонят в случае моей гибели.

Смахнув скупую журналистскую слезу, я четким почерком начертала телефон родной редакции. Да еще и поставила подпись под обещанием снять с инструкторов и руководителей тура ответственность за мою жизнь. И родственники не вправе будут предъявить претензии. Оставалось только уповать на великодушие редактора, который бы отдал под мой некролог четверть полосы. Или даже добрую половину.

Понимая, что на подобную щедрость рассчитывать не приходится (в лучшем случае - пару строк, так как модуль на половину полосы стоит 2000 долларов), я утешила себя тем, что дизайнер оформит некролог красиво. Рыбками и осьминожками. В качестве последнего "прости" я мысленно уже завещала редактору похоронить меня на специальном дайверском кладбище на дне (должны же такие быть!). А на могильной плите написать: "Глубина без нее обойдется, она без глубины - нет".

Из оцепенения и радужных мечтаний о пышных похоронах меня безжалостно вывел экстремальный директор.

- Снаряжение собрала? - спросил Олег.

- Видишь ли, - я пыталась было пуститься в пространные рассуждения о нетленности репортерской души, но мои попытки были безжалостно прерваны.

- Живо собирайся, не то останешься на корабле! - отрезал Олег и для убедительности замахнулся ластой, хотя, может, мне это и привиделось.

Перспектива быть отшлепанной ластами меня не прельщала, и, вздохнув, я отправилась надевать гидрокостюм.

Экстремальному Олегу досталась самая сложная группа: взбалмошная журналистка, старательная Антонина, тринадцатилетний Сережа и двенадцатилетняя Галина, она же Принцесса. Причем, трое последних, как вы понимаете, доставили все вместе меньше хлопот инструктору, чем одна репортерка. Пожалуй, мне для экстрим-директора тоже нужно было составить "Декларацию об ответственности", в которой бы оговаривалось, что инструктор не вправе предъявить претензии к редакции за физический и моральный ущерб, принесенный истеричной журналисткой. Сплоховала - не догадалась.

Поскольку для служителя пера главным в общении, да и в жизни в целом являются слова, я незамедлительно всем сообщила ценную информацию о своих ощущениях. На солнце мне было жарко. В воде холодно. Грузовой пояс слишком тяжелый. Регулятор пахнет резиной. В маску попадает вода. Ласты шевелятся плохо. И вообще, нырять страшно! Чистосердечно пообещав, что я никогда не опущу лицо в воду, я выпустила воздух из жилета. Под водой было мутновато. Рядом мельтешило ужасное подводное лицо инструктора в маске, пускающего пузыри.

Поразмыслив, что я, должно быть, выгляжу намного эстетичнее (мои волосы, как морские водоросли, красиво развевались вокруг меня), я обратила внимание на местных обитателей. Среди них можно было различить другую группу аквалангистов, которые зачем-то вынимали регуляторы изо рта и пару мелких рыбешек. В нескольких метрах от меня плавала стайка блестящих рыб, но их было видно плохо. Чтобы получше рассмотреть блестящую компанию, я покрепче схватила инструктора за руку (чтобы не вырвался) и, отчаянно молотя ластами, потащила его вглубь.

Инструктору при исполнении ничего не оставалось делать, нежели послушно плыть со мной. Они такие красивые, эти красно-бело-синие рыбы! Как российский флаг. Хотелось поймать за хвост хотя бы одну, но тогда бы выскользнул инструктор (вещь под водой необходимая). Другой рукой я придерживала регулятор. Зачем? Очень хотелось обсудить поведение рыб, и я готова была открыть рот. Внимательный Олег жестом спросил меня: все о'кей (сложенные буквой "о" большой и указательный пальцы)? "Проблема!" - ответила я, пошевелив открытой кистью. "Всплывай!" - скомандовал Олег.

- Ну, что случилось? - беспокойно спросил он на поверхности.

- Мне немедленно нужно с тобой поговорить о рыбах! - честно призналась я. - А в воде это делать неудобно.

- И за этим ты вытащила меня с глубины четырех с половиной метров? - у него глаза почему-то стали больше, чем стекла в маске.

- Ну конечно, почему же еще.

Позже мне поведали страшную тайну о том, почему мужчины терпимее относятся к женщинам под водой. Потому что мы там молчим!

Как заморочить голову акуле

Приятно вечером посидеть на палубе за стаканчиком доброго рома. Совсем становится радостно, если разыграется шторм. Несильный такой, в пару-тройку баллов. Дети, женщины (к журналисткам не относится) и нежные представители мужской породы разбредаются по каютам, сраженные морской болезнью. Стойкие дайверы и журналистки показывают чудеса ловкости, стараясь схватить стаканы с ромом, которые, словно взбесившиеся, носятся по всему столу с завидной даже для тараканов скоростью. После особенно удачного глотка хочется спеть: "Полыхает гражданская война. От темна-а до темна-аЕ". Петь положено вполголоса, чтобы к утру не охрипнуть.

Песни о суровых буднях дайверов навели меня на мысль о гражданской войне с акулами. Вспомнился анекдот. Встречаются две хищницы. Одна другой жалуется:

- Что-то у меня живот пучит и отрыжка резиной отдает. Только что дайвера съела.

- Дура! - говорит вторая акула: - Дайвера перед едой чистить надо!

Хороший, поучительный анекдот. Трогательный даже. После которого у меня возник на редкость умный вопрос:

- Что следует делать, если я вдруг встречу под водой акулу? Случайно.

Стойкие дайверы как-то странно переглянулись. Быстрее всех отреагировал очень исполнительный экстремальный директор Андрей, он же Петрович.

- Если встретишь акулу, сразу кулаком в торец ей!

- А если она меня не трогает и, наоборот, даже настроена доброжелательно?

- Все равно в торец. Чтобы боялась. А потом догнать и подсечками забить.

Залепить акуле по носу - это круто. Главное - не промазать. Я уже подумывала о том, чтобы брать под воду лишний груз. Вместо кастета. Приятные фантазии о битве с хищницей, где я неизменно выхожу победительницей, опять безжалостно прервал экстремальный директор. Оказывается, он уже имел честь познакомиться с суровыми подводными мадамами. Дело было на Мальдивах. Любознательный Олег наблюдал, как трое акул охотятся на рыб. Дайверы почему-то их совершенно не интересовали. Возможно потому, что хищницы так и не научились их чистить. Акулы нападают не сразу. Сначала они ходят кругами вокруг стаи. После очередного круга почета, одна из трех ломанулась в стаю и давай хлопать пастью! Две другие хищницы держали фланги. Чтобы никакой морской конек не ускакал из окружения. Наевшись, дамы отправились восвояси, довольно повиливая хвостом.

В местах скопления хищниц не рекомендуется пользоваться французским парфюмом. Поэтому наряду с "Анаис-Анаис" не забудьте прихватить "Красную Москву". Достаточно несколько капель любимых бабушкиных духов, и встреча с акулой пройдет успешно. Ближе, чем на три метра она подплыть не решится. Правда, есть и обратная сторона медали. Вы рискуете распугать всех остальных подводных обитателей, включая инструктора.

Если же попалась акула с насморком, и "Красная Москва" ей по барабану, а ваш гидрокостюм ей очень приглянулся, не отчаивайтесь. Пристройтесь акуле в хвост. Старательно плавайте за ней кругами и изучайте анальное отверстие, не делая резких движений. Пускайте побольше пузырей. Акула недоумевает: была жертва и нет ее, и пузыри непонятные. Озадаченная хищница считает за лучшее уплыть, пока что-нибудь не вышло. Дайверу полагается всплыть и два с половиной часа рассказывать, как он отхлестал хищницу по щекам. Сумасшедшие экстремалы сознательно идут на обед к акулам. В Австралии дайвера сажают в клетку со свежими кусками мяса и опускают в подводную столовую. Дамы тыкаются мордой в клетку, требуя добавки. Экстремальный директор Олег считает, что без него австралийские акулы голодают. Потому собирается покормить их лично.

Пираты ХХ века

Если комплект вашего снаряжения дорогостоящий, да к тому же сверкает свежими красками, будьте бдительны под водой. К вам может подплыть поклонник вашего акваланга и попросить примерить насовсем. Галантный, он вам любезно поможет освободиться от тяжести снаряжения. Впрочем, на берегу, возможно, акваланг вам отдадут. За деньги. Всего за полцены. Тот факт, что на загубнике еще видны следы вашей губной помады, не имеет значения.

Страшный залп из Македонии

В бухте Кабабурун (недалеко от Кемера) на глубине 30 метров лежит затопленный французский корабль. "Париж" называется. Его нашел руководитель нашего тура Тургай, личность весьма примечательная в дайверских кругах вот уже лет двадцать. Он высоко котируется во всем мире как крутой подводный археолог, исследователь, технический дайвер, инструктор. Его даже в Казахстан приглашают морское дно чистить от ненужных затонувших кораблей. Но "Париж", как выяснилось, особая гордость Тургая.

Он нашел корабль отнюдь не случайно. А по плану. Который нарисовал ему его турецкий дедушка. Дед был отличным снайпером. Именно он подбил французский корабль во время первой мировой войны. В 1914 году. Специально для внука. Этот секрет Тургая мне открыл продвинутый дайвер, наследник Мюнхгаузена Виталий. Благодарный внук в память о деде приводит на корабль дайверские экспедиции. Журналистов не берет.

- Возьми, - говорю, - меня на корабль.

- Нельзя, - отвечает Тургай и нежно гладит меня по головке: - Ты еще маленькая. В следующий раз.

Гонит, наверное, что маленькая. Скорее, боится, что я о деде плохо напишу. Чтобы не выдать истинной причины, Тургай не взял на корабль и Антонину, и Сережку с Принцессой. Я, конечно, всплакнула от обиды и решила, что не буду с Тургаем разговаривать. Очень долго. Пока он будет под водой - точно.

Итак, в бой на корабль ушли одни старики. В смокингах и ластах. Вернулись загадочные. Решила пытать самого загадочного из них - Виталия.

- Ну что там? - спрашиваю, нервно покусывая шнур диктофона.

- Да что там может быть? - вальяжно отвечает Виталий, снимая ласты и попыхивая голландской сигарой. - Судно лежит на глубине 30 метров. Нос задран. Деревянная обшивка сгнила. Остались металлические конструкции из предмета быта тогдашних моряков.

- Чего-чего осталось? Скажи попроще! - прошу.

- Кафель с рисунком от камина остался, - втолковывает мне, бестолковой, гордый Виталий. - Французы умели красиво жить.

- Ух ты! - говорю.

- Вот так! - отвечает. - Снарядом разбита корма. Через отверстие можно попасть внутрь. Внутри плавают рыбы. Мрачная картина. Яркие краски отсутствуют. Остов корабля оброс ракушками, водорослями, моллюсками.

- А жмуриков не было? - интересуюсь.

- Нет, к сожалению, - развел руками Виталий. - Ни старых, ни новых.

Все-таки хорошо, что есть турецкие дедушки, которые топят французские корабли. Чтобы дайверы поплавали меж обломков. За ужином я решила выразить Тургаю восхищение его дедушкой.

- Молодец, говорю, твой дед. Здорово он французов шваркнул, - говорю.

- Мой дед? - Тургай перестал жевать.

- Конечно твой, не мой же! - говорю.

- А что с моим дедом? - интересуется.

- Не скромничай. Я все знаю.

- Что знаешь?

- Как твой дед в 14 году "Париж" подбил. А потом план нарисовал для тебя, где он затонул. Небось, ты поэтому и стал дайвером, чтобы дедов корабль увидеть? - спрашиваю я, гордая своей осведомленностью.

Тургай почему-то начинает сползать под стол, меняясь в лице.

- Кто тебе это сказал?

- Кто-кто. Ты! - говорю. - Только не мне, а Виталию.

Тут у Тургая что-то случилось с горлом. Он хрипел, повизгивал и ухал по-турецки. При этом держал себя зачем-то за живот. По окончанию судорог, длившихся не менее 15 минут, он заявил, что его дед жил в Македонии. И никогда не служил в артиллерии.

Стакан, брошенный в Виталия, разбился о мачту, за которую он спрятался. От моего праведного гнева. Оставалось надеяться лишь на осколочные ранения.

Пещерные странствия

- Возьми меня хотя бы в пещеру! - умоляла я Тургая.

- И не проси! Ты, чего доброго, напишешь, что и пещеру мой дед разбомбил, - хихикал жестокий Тургай.

Дайверские старики, опять победно взмахнув гидросмокингами и ластами, уплыли в пещеру на Три острова. Вход в нее под водой на глубине девяти и тридцати метров. Пещера затоплена не полностью. Можно снять маску и получше рассмотреть эротические красновато-желтые сталактиты и сталагмиты. (Вот почему меня с собой не взяли!). Или поприветствовать фиолетовую актинию (то ли растение, то ли животное). Или поздороваться за клешню с угрюмым крабом. Но это развлечение для дайверских стариков.

Наша компания дайверских чайников решила устроить свое путешествие на Три острова. Разглядев с яхты какой-то грот, мы захотели получше его изучить. Но одним изучать было страшно. Вдруг нас укусит Большой Грохотуха? Поэтому, отправляясь в грот, взяли с собой главную жертву - Петровича. Он поплыл первым. Мы с Сережей и Принцессой - за ним. Все видели, как Петрович вошел в грот...

И исчез. Испарился. Мы его искали под камнями, за камнями. На потолке. Нет Петровича. Как и Большого Грохотухи. За неимением других жертв, мы принялись изучать рогатых коричневых улиток. Длиною с ладонь. Мохнатых водяных червяков. Длиною с две ладони. Блестящую подводную змею. Длиною с три ладони. Сережа поведал нам с Принцессой о том, что водяные змеи - самые ядовитые и опасные. И ее нужно прогнать. Принцесса не знала, как правильно прогоняют змей. Я, может, в школе учила, но уже забыла, куда именно их прогонять.

Сережа, поскольку он был единственным мужчиной в нашей компании, отважно взял эту серьезную задачу на себя. Вооружившись палкой, он яростно ткнул змею в спину. Потом в хвост. Потом в голову. Змея не двигалась. "Мертвая уже, наверное!" - догадались мы и сунули лица в масках в воду. Смеяться мы вылезли обратно. Змея оказалась трещиной в камне.

На яхту мы возвращались довольные и гордые. Еще бы! Затыкали змею палкой до такой степени, что она провалилась в трещину.

Жертвенный Петрович уже лежал на корабле. Им занимался ВРИО доктора Тургай. Петрович, видимо, чем-то не угодил Большому Грохотухе, и тот наслал на гостя стаю каких-то насекомых. Децебел, что ли? Нечего было от нас убегать! Пусть теперь валяется на палубе весь в мази и дурно пахнущий.

Письмо редактору

Далекоуважаемый наиглавнейший в мире редактор!

Спаси меня! Я заболеваю морской болезнью с иностранным названием дайвинг. Говорят, от нее еще не изобретены лекарства.

Наш корабль плывет по соленым Средиземным водам. Команда пьет ром и периодически ныряет. Турецкое солнышко медленно, но верно высушивает буйные русские головушки. У меня проблемы. Плохо дышу под водой носом. Морские привидения освещены неважно и потому пугают еще страшней. Здесь нет подводных магазинов, что негативно влияет на культурный досуг местных дайверш. С этим надо как-то бороться, но еще не знаю, как именно. Под водой очень неудобно плакать. Поэтому я ныряю неглубоко и часто всплываю.

На дайверов охотятся шипованные морские ежи. Дайвер Саша стукнул его нечаянно пяткой. Колючки вытаскивали два дня с ромовой анестезией. Но пятка все равно до сих пор напоминает подушку для иголок. Грозный экстремальный инструктор перед каждым погружением тычет сашиной шипованной пяткой в наши чайниковские носики и говорит: "Так будет с каждым. Кто от меня уплывет". И вообще Олег суров. Он словно готовит нас к полету в космос. Понравилось, видимо, тренировать космонавтов в Звездном городке, где затоплена станция "Мир". Замучал ребят до того, что в августе они действительно покидают планету Земля, лишь бы улететь подальше от яростного инструктора.

Высококотируемый дайвер Тургай не разрешает доставать со дна амфоры. Даже таскать рыб за хвосты не дозволяет. Потому что мы гости в подводном мире. Продвинутый дайвер Петрович не велит ничего носить под воду. Даже диктофон. Под предлогом, что я его забуду на дне. А хороший аквалангист не оставляет в воде ничего, кроме пузырьков от дыхания. Значит, французы были плохими дайверами, раз оставили в воде целый корабль. Экстремальные инструкторы заставляют нас под водой снимать маску и выплевывать регулятор. А еще - раздеваться. Снимать с себя жилет с аквалангом. И нырять потом за ним. Саша и Рома поддались на эту провокацию, и инструкторы выдали им карточки дайверов.

Продвинутый дайвер Валера надавал ластой по морде метровому осьминогу. Теперь он поглаживает щупальцем посиневшую щеку, плавает грустный.

Экстремал Петрович постоянно меня обижает. Он не хочет плавать со мной за ласту и говорит, что слова не имеют значения. Я огорчаюсь и плачу. Бестолковый Петрович то и дело меня спрашивает:

- Кто ты?

- Фантазерка, - отвечаю.

Он сразу же забывает и опять спрашивает:

- Ты знаешь, кто ты?

- Знаю. Фантазерка. А ты кто?

- А я - не знаю.

Иногда Петрович воображает себя искателем, и тогда он говорит, что его дом - это свобода. И одиночество.

- Свобода - внутри человека, - спорю.

- Верно.

- А дом - то место, где чувствуешь себя комфортно физически и душевно.

- Чушь собачья! - спорит Петрович и начинает заикаться. - Ты не знаешь, что такое дом. Как ты думаешь, что важнее - знать или верить?

- Для меня - верить, - отвечаю. - Я знаю, что под водой можно дышать. Но чтобы я сама смогла дышать под водой, в это нужно поверить.

- Несколько веков назад люди верили, что земля стояла на трех китах.

- Значит, так оно и было.

- Ты ведешь какую-то свою дурацкую игру, - считает Петрович.

- А ты вредный и противный, - признаюсь я.

- Потому что я - твое зеркало.

- Не думаю.

- А пора бы.

- Хам.

После подобного разговора хорошо успокаивает ночное море. Мы с Виталием уходим плавать. Каждое наше движение повторяет фосфорецирующий планктон. Со стороны плавание в ночном море напоминает полет бриллиантовых мотыльков. Сознавая, что мы очень красивые, уходим спать. Предварительно сдвинув бокалы и произнеся любимый дайверский тост: "Чтоб не закессонило!". Довожу до вашего сведения, далекоуважаемый редактор, что кессонная болезнь связана с резким всплытием, когда возникает перенасыщение азота в организме (в просторечье - "закипание крови"). Дабы избежать сих ощущений, подниматься нужно легостопом. Чем наши дайверы и занимались.

Спаси меня, редактор! За какие-то неведомые мне прегрешения злобный дайвер Валера обозвал меня Светкой-Релаксом. Теперь ужасное прозвище прочно прилепилось ко мне. Бороться с этим можно двумя путями: либо перебить всех по одиночке, пока дайверы спят, либо сбежать с корабля. Я выбираю второй вариант исключительно в целях врожденной гуманности, а не из-за трудности в исполнении первого.

Далекоуважаемый редактор! Забери меня отсюда поскорее, иначе за здоровье команды я не отвечаю.

Последнее погружение

- Поплавай со мной за ручку! - прошу Петровича. - Мне одной страшно.

- Там, где самые большие страхи, там самые большие прорывы, - философски замечает Петрович и исчезает в морской пучине.

"Зараза экстремальная!" - ругаюсь я и иду искать Олега. Нашла.

- Поплавай со мной за ласту! - прошу более сговорчивого экстремального директора. - Только я буду бояться!

Бояться я умею лучше всех в мире. Подобный профессионализм достигается упорными ежедневными тренировками. Поскольку под водой мне разговаривать строго-настрого было запрещено, пришлось страх выражать следующим образом. Я обеими руками сжимала Олегу предплечье. Вырваться у него не было никаких шансов. При этом я старательно выпучивала глаза и неотрывно смотрела в маску инструктора, гипнотизируя его. Он был настроен решительно, и, методично шевеля волосами на голове, сдувал мне воздух из жилета. Мы погружались.

Гипнотизировать инструктора мешал вездесущий Петрович, который плыл под нами и пускал пузыри прямо мне на ласты. Подобное наглое поведение Петровича не было одобрено даже рыбами. Одна желто-зеленая феминистка настолько прониклась ко мне симпатией, что вдарила хвостом по регулятору очень исполнительного экстремального директора. Оскорбленный Петрович уплыл в сторону, а мы с феминисткой победно стали погружаться глубже. Не отпуская Олега, конечно.

Сколько можно любоваться на подводного инструктора? Правильно, минуты две, потом он надоедает. Поэтому следует отпустить его предплечье, оставив на нем памятный синяк, и взять его за кисть (чтобы не улизнул).

Погружались мы вечером. Дневные рыбы уже улеглись спать. Появились нарядные ночные экземпляры. Их поведение отличалось некоторой фривольностью - усиленным повиливанием хвостом.

И тут я увидела инопланетянина. Он завис в невесомости в позе эмбриона. Фиолетовая голова в наростах разной величины прижата к острым коленям. Скафандр фосфорецирует.

- Смотри, - показываю Олегу, - инопланетянин! Поплыли знакомиться.

Инструктор согласно закивал. При ближайшем рассмотрении инопланетное существо превратилось в земного пирата, обпившегося рома и уснувшего под водой. Его бандан колыхался, а черная повязка готова была сорваться с единственного глаза.

- Смотри, какой миленький, - показываю Олегу. - Давай возьмем его с собой. Я буду играть с ним в нарды.

Инструктор опять закивал, но как-то вяло и неубедительно. Тащить его за собой к пирату было все сложнее. Не знаю, то ли Олег сопротивлялся, то ли его течением относилоЕ

При детальном рассмотрении пират превратился в огромный цветок. Преломление света, понимаешь. Фиолетовые соцветия тянули ко мне фосфорецирующие лепестки. Длинные стебли обнимали друг друга. Подводное чудо излучало сияние. Размером цветок был немного меньше меня. Вокруг него шальная стая рыб исполняла неведомый магический танец.

Только я собралась принять в нем участие и отпустить инструктора на все четыре подводные стороны, как он показал: всплываем. Я ответила ему "дулей". Такого знака нет в языке дайверов, но, думаю, Олег меня понял. Потому что он сложил брови "домиком" и погрозил мне пальцем. Я ему тоже погрозила. Инструктор, нагло превышая свои полномочия, надул мне воздух в жилет. Я всплывала и готовилась ругаться. Как только мой регулятор оказался в воздушном пространстве, я его смачно выплюнула и закричала на все Средиземное море:

- Зачем ты вытащил меня из воды?

Рядом послышался ехидный смех Петровича, плавно переходящий в победную песню:

- Ч-черный ворон, что ж ты вьешься над моею головой...

Олег схватился за спасительный трап и запричитал:

- Что ж ты меня мучаешь всю неделю! Воздух у меня кончился. Полностью. А ты все сидишь на глубине восьми с половиной метров, цветочки разглядываешь. С рыбками заигрываешь. О, горе мне!

Да, надо было все-таки потребовать с инструкторов расписки, что ни за полученное заикание, ни за удушье под водой, ни за знакомство с инопланетянами редакция ответственности не несет. А со взбалмошной журналисткой справляйтесь сами.

Автор благодарит "Экстрим-клуб" за помощь в изучении подводного мира. Экстремалы гарантируют приток адреналина каждому, кто обратится по адресу: Москва, Токмаков пер., д. 14/1 или позвонит по тел.: 263-1494, факс: 263-0661.

Светлана Русакевич
01.08.1998

Смотрите также: